4. Всё в жизни бывает...
Свидание, свидание... Как хочется девчонкам быть самой-самой...
Итак, последние "штрихи" завершены: ресницы накрашены синей тушью (так было модно!), на веки наложены голубые тени, контуры глаз обведены карандашом. Хлоп-хлоп длинными ресничками, из-под них сияющий взгляд - и парень "тонет" в бездонной голубизне глаз. Ах, молодость, ты прелестна!
40 минут езды в трамвае непереносимы: "Ну что же ты так ползёшь?" А мысли девушки, как поётся в известной песне, "всё о нём и о нём". И Вероника невольно улыбается: вспомнилось её восемнадцатилетие, тогда они с Володей только начали встречаться. День рождения решили отмечать вчетвером: Ника, Галка, Вова и Лёня - в общежитии, в комнате Галки. Зачем им кто-то ещё? Ведь так хорошо и весело друг с другом! Девчонки заранее начали подготовку. Сначала необходимо натереть паркет: общежитие-то старое. И они, по настоянию Галки, накладывали на пол столько мастики, сколько намазывает на хлеб масла щедрая рука. Теперь надо, чтобы она высохла (???). А когда мастика застыла, пришлось соскабливать её ножом: так присохла, что растереть её по паркету было невозможно. И вот в студенческой столовой гремит музыка (окна в окна!), там организованы танцы (на современном языке - дискотека), а молодые "хозяюшки", плача, приводят в порядок паркет. А как хотелось танцевать!
На следующий день - 18 лет! Вероника предупредила родственников, что ночевать не придёт, и после работы поспешила к Галке: нужно было готовить праздничный ужин. Кухня находилась недалеко от комнаты, на первом этаже общежития. Взяв необходимые продукты, Вероника пошла на кухню. Странно, но дверь её была закрыта, а оттуда доносились очень неприятные запахи. Открыв дверь, Ника опешила: чёрные, как уголь, африканцы жарили... селёдку. Вся кухня была в копоти. Немая сцена...
Иностранные студенты жили на верхних этажах и тут никогда не появлялись. Стало как-то неуютно и даже жутковато: африканцев было человек 7. Увидев русскую девушку, они белозубо заулыбались: "Дьэвушька, заходи, заходи!" Что оставалось делать? Ведь надо готовить! И Ника смело шагнула вперёд.
К её удивлению, негры стали помогать: одни чистили картошку, лук, другие резали мясо... Каждый старался понравиться девушке, и никто из них не уходил, очевидно, надеясь на какое-то продолжение знакомства. Надо сказать, что находились девушки, которым был по вкусу горячий африканский темперамент, а потом появлялись "бэби", не знающие своих отцов, а мамы не знали, что с этими "плодами страстной любви" делать. В середине 70-х они были изгоями. Белокожие студенты дрались с темнокожими, но за это наши студенты исключались из вузов, их могли посадить в тюрьму. А иностранным студентам ничего не было, даже если побьют советского, т.к. они платили валютой за обучение.
Веронике пришлось разочаровать своих помощников, слукавив, что сейчас придёт её муж. Но африканцы всё же помогли донести приготовленное до комнаты: уж очень им хотелось посмотреть, где живёт девушка.
Вероника надела белое платье. В тот вечер она, действительно, была очаровательной: 18 лет, глаза сияют счастьем и любовью. Что может быть красивее любви? А парни, как угадали, принесли белые цветы: каллы и розы - для самой обворожительной девушки на свете.
"Девушка, продадите билетик? "- обратился к Веронике парень, очевидно, принимая её (по сумке) за кондуктора. Погружённая в свои мысли, Ника ничего сначала не поняла, а потом улыбнулась: "Я не кондуктор, а такой же пассажир, как и вы". Поняв свою ошибку, парень извинился, пошутил по этому поводу и стал "сыпать" комплиментами, явно заигрывая и желая понравиться Веронике. Но комплименты его были какие-то "скользкие", "липкие", несуразные, с намёками, граничащими с пошлостью. И слушать их было неприятно. Слова девушки, сказанные в ответ на эти "знаки внимания", явно не доходили до парня, хотя ему было далеко за 20. Видно, не в возрасте дело. Вероника просто перестала с ним разговаривать и стала смотреть в окно. Парень же всё стоял около девушки и говорил, говорил, но каким-то уже другим тоном - угрожающим.
Когда Вероника вышла из трамвая, парень выскочил за ней, схватил за руку и начал давать пощёчины, приговаривая: "А, гордячка! Что, не хочешь разговаривать?! Тебя надо проучить! Я выбью из тебя эту гордость!" Веронике удалось вырваться, но парень догнал её, схватил: "Гордячка, проси прощение!" Его лицо перекосила злоба, и девушке стало страшно. Люди, стоявшие на остановке, или отворачивались, или с любопытством смотрели в их сторону, но ни у кого не дрогнуло сердце, никто не пришёл девушке на помощь. Равнодушие - страшнее всего. Что делать? Чем может всё это закончиться? Веронике пришлось просить прощение у бесноватого дурака.
Встретившись с Володей, девушка ничего ему не рассказала: просто было неудобно. Но по всему её виду было ясно: что-то произошло. Щека распухла и болела. Сославшись на нездоровье, Вероника поехала домой.
Приблизительно через неделю, выходя после работы из проходных ворот фабрики, Вероника почувствовала, что кто-то за ней следит. Может, показалось? Но на следующий день было такое же ощущение... Потом девушка увидела парня, стоящего на противоположной стороне улицы. Узнать его было трудно из-за расстояния. Парень разговаривал с женщиной, работающей на фабрике, и явно посматривал на Веронику. "Кто же это? - терялась в догадках девушка. - Её обидчик? Но как он мог узнать, что Ника здесь работает?" Одно девушка знала точно: парня она где-то видела, лицо знакомое. И вдруг Вероника догадалась: "Неужели он? Не может быть!"
Комментариев нет:
Отправить комментарий